Стремление к совершенству является базовым тяготением человеческой природы. Вместе с тем, обнаруживая удаленность своего текущего состояния от этого совершенства, сознание может либо мотивировать себя к развитию, либо — напротив, впасть в деструкцию. Чувство вины, собственного «недостоинства», «греховности», воспринятое сознанием не как стимул к самосовершенствованию, но как деструктивное стремление к самоуничижению, саморазрушению, является одним из существенных деструктивных элементов, провоцирующих сознание к неэффективной работе. Идея «наказания» (часто — в виде самонаказания или даже самоистязания), пролагающего путь к искуплению (как недопонятая концепция жертвы), нередко оказывается пленяющим сознание фактором. Воспринимаемое с этой точки зрения, разрушающее чувство «сжигающей» сознание вины олицетворяется одной из важных фигур инфернального пантеона – Азазелем.

Имя этого демона хотя и редко упоминается в Гримуарах (Агриппа отождествляет Азазеля то с Паймоном, то с Амаймоном, нередки отождествления Азазеля и с Самаэлем, а также — с Сатаной), но имеет глубокие традиционные религиозные и мистические корни. Хорошо известно, что древние евреи (а, возможно, и другие народы) называли Азазеля духом пустынь и приносили ему в жертву знаменитого «козла отпущения».

«Книга Еноха» указывает Азазеля как одного из предводителей Григори и обвиняет его в том, что он

«наyчил на земле всякомy нечестию и откpыл небесные тайны миpа.»

В том же источнике говорится, что

«Азазел наyчил людей делать мечи, и ножи, и щиты, и панциpи, и наyчил их видеть, что было позади них, и наyчил их искyсствам: запястьям, и пpедметам yкpашения, и yпотpеблению белил и pyмян, и yкpашению бpовей, и yкpашению дpагоценнейших и пpевосходнейших камней, и всяких цветных матеpий и металлов земли.»

Отметим, что данное описание очевидно относится к сфере Пахад, Строгости, и говорит о том, что именно искаженное представление о правосудии и искуплении лежит в основе природы деструктивности Азазеля.

Имя Демона (др.-евр. עזזאל‎) переводят как «Каменистость Бога», а также как «Божье Отстранение», причем первое трактование указывает на связь демона с пустыней, и оба — с обрядом «отпускания козла». В любом случае, связь Азазеля и искупления вины очевидна и тут.

В то же время, несмотря на «огненную» природу Азазеля его противником (согласно «Книге Еноха») оказывается не Михаил, а Рафаил:

«И сказал опять Господь Рафаилy: «Свяжи Азазела по pyкам и ногам и положи его во мpак; сделай отвеpстие в пyстыне, котоpая находится в Дyдаеле, и опyсти его тyда. И положи на него гpyбый и остpый камень, и покpой его мpаком, чтобы он оставался там навсегда, и закpой емy лицо, чтобы он не смотpел на свет! И в великий день сyда он бyдет бpошен в жаp (в гееннy). И исцели землю, котоpyю pазвpатили ангелы, и возвести земле исцеление, что Я исцелю её и что не все сыны человеческие погибнyт чpез тайнy всего того, что сказали стpажи и чемy наyчили сыновей своих; и вся земля pазвpатилась чpез наyчения делам Азазела: емy пpипиши все гpехи»!»

Соотнесение Азазеля с Рафаилом – ангелом — Целителем – говорит о том, что путь к преодолению сжигающего огня вины  — лежит не в ответном огне, но – в исцелении, восстановлении целостности и полноты.

Общее состояние, индуцируемое Азазелем  в сознании – это именно саморазрушение, на что указывает и все та же «Книга Еноха» :

«и сказал Азазелy: «Ты не бyдешь иметь миpа; тяжкий сyд yчинён над тобою, чтобы взять тебя, связать тебя, и облегчение, ходатайство и милосеpдие не бyдyт долею для тебя…»

Таким образом, в символическом поле образа Демона пустыни важными являются несколько компонентов: 1) его «марсианская» — огненная (с элементами «сухого» воздуха), воинственная, лишенная животворящей эмоциональности природа; 2) акцентированность на вине, неизбежности  и необходимости ее искупления через наказание, страдание; 3) путь к противостоянию демону лежит через исцеление.

Таким образом, Азазель – это активность сознания, акцентирующая внимание на собственных ошибках, собственном несовершенстве и загоняющая сознание в «пустыню» уныния и саморазрушения вместо того, чтобы пролагать пути к целостности и активное преодоление несовершенства его конструктивным осознанием (Рафаил – ангел мыслительного процесса, понимания).

Будучи рассмотренным как отдельный деятель, в макрокосмическом смысле, Азазель, конечно, принадлежит сефире Гебура и имеет марсианскую природу (отсюда – отождествление с Самаэлем), вместе с тем, проявляясь в лишенных воды, жарких, сухих и пустынных местах как верховное проявление этого самого «сухого жара» (отсюда – роль Азазеля как предводителя сеирим (שעיר) – широко известных древним евреям козлообразных демонов пустыни).

Будучи рассмотренным с позиции психокосмоса, Азазель объектирует разрушительную матрицу вины, «внутренней пустыни» сознания, в которую оно себя загоняет, попавшись в ловушку «чувства греховности». Именно в этом смысле Азазель иногда отождествляется с самим адом как огненным местом мучений.

И точно так же, как противостояние сухому жару пустыни заключается в привнесении плодородных и животворящих стихий земли и воды, противостояние сжигающему сознание огню «самоотчуждения» заключается в признании собственного несовершенства как повода для саморазвития, самоизучения и самотрансформации.