Новейшая история человечества знает немало примеров, когда развитие его духа определялось не религиозными или магическими векторами, а усилиями людей – художников, поэтов, чье творчество, без изначального на то намерения, выходило за пределы художественных произведений и превращалось в проводник настоящей Магии.

Среди таких магов от искусства – конечно, первые места принадлежат Дж.Р.Р. Толкиену, Г.Ф. Лавкрафту Ф.Х. Фармеру и другим, создавшим собственные мифологии, не менее цельные и законченные, чем традиционные Мифы.

Трудно переоценить то трансформирующее влияние, которое оказал на человеческий дух «Властелин колец».

Но не меньшие последствия имели и мрачные видения Лавкрафта. То, каким образом Лавкрафт создавал, а точнее — извлекал из темных глубин своего Психокосмоса, параллельные реальности и иные миры — весьма полезный урок для любого мага; немногие творческие люди могут, используя в своей работе магию и миф, хорошо справиться с задачей.

Мифология Лавкрафта недаром опирается на псевдошумерскую основу – пусть она и не несет буквы месопотамских представлений, но она точно наследует и развивает тот пессимистический настрой, который окрашивал взгляды обитателей Междуречья на мир и своё место в нём.

Сколько людей искали «Некрономикон», сколько попыток было практиковать по «grimoirium imperium» — и, надо сказать, что психологическая реальность этих попыток была довольно значительной, а значит – трудами Лавкрафта создался новый Поток Силы.

Можно сколько угодно рассуждать о наивности подобных практик, но, как и другие новые течения, — например, — вытекшие из трудов О.О. Спейра, — наследие Лавкрафта изрядно перенаправляет привычные потоки Силы человеческого мироописания, меняет само это мироописание, а значит – меняет мир, в котором происходит развитие человеческого сознания. Это ли не Магия?!

При этом с точки зрения Магии наибольшее значение имеют не Ктулху, Азатот, шогготы и прочие мифологические деятели лавкрафтианства, а его метафизика. Лафкрафт вслед за Ч. Фортом ввел представление о тайной доминанте бытия — «Ло». Всякая вещь, всякое живое существо несет в себе Ло, но его разрушительная активность (а действие Ло всегда разрушительно) проявляется только в контакте с магическим континуумом. Иногда, по непонятным причинам, некоторые предметы, пейзажи и звуки могут пробудить активность Ло.

«Трудно даже представить себе, что один вид ощутимого и доступного измерению предмета может так потрясти человека: судя по всему, в некоторых очертаниях предметов живет некая тайная повелительность символики, которая, искажая перспективу чуткого наблюдателя, рождает в нем ледяное предчувствие темных космических отношений и смутных реальностей, скрытых за обычной защитной иллюзией». (История Чарльза Декстера Уорда).

И практически в любом произведении Лавкрафта проходит след страшной «тайной доминанты».

Такие представления имеют очень важное следствие в виде сомнений в самом существовании личности. В описываемом Лавкрафтом психосоматическом комплексе всегда присутствует потенциальная возможность его окнчательного уничтожения и радикальной трансформации, а значит — и речи быть не может ни о каком централизованном единстве.

Законы Человека не совпадают с Законами Вселенной, и в рассказах Лавкрафта снова и снова повторяется сюжет безуспешной борьбы ничтожного, самодовольного человечества за постижение смысла Вселенной и попытки удержать ужас, грозящий вторгнуться с той стороны. В отличие от мага, активно стремящегося к контакту с обитателями Бездны, Лавкрафт ужасался и испытывал трепет перед тем, что вторгалось в него самого во время сна.

Сомнение в существовании собственного «я» не дает героям Лавкрафта возможности персонифицировать и враждебную волю — они чувствуют себя во власти смутных сил, энергий, полей и т.п. Иногда им удается узнать имя могущественного источника этих влияний, но через некоторое время его конкретизация снова распадается. Втянутые в игру неведомых трансформаций, признающие хаос высшим проявлением человеческой мудрости, герои Лавкрафта сходят с ума, и гибнут в подземных и надзвездных лабиринтах.

Для Лавкрафта единственный способ рационализировать полученное знание состоял в облачении его в фантастическую форму и изгнании того, что он был не в силах понять.

Разделение мира на иерархию ада, земли и небес, трансцендентальный выход за пределы видимого мира, обретение сверхъестественных способностей — все это, с точки зрения Лавкрафта, только грезы.

Для него

«всякая религия — только детское и нелепое восхваление вечного томительного зова в беспредельной и вызывающей пустоте».

Лавкрафт был категорически против всякого проявления героической романтики — победы добра над злом и т.д. Мысль о возможном существовании органического единства, независимого от внешних воздействий, для него изначально абсурдна.

Его рассказы постоянно напоминают читателю, что человечество отдалилось от самых гнусных и злобных форм жизни всего лишь на короткий шаг. Эта тема о постоянстве взаимодействий между созидательными и разрушительными гранями человеческой личности является краеугольным камнем представлений Лавкрафта.

И как и во многих подобных случаях, сами по себе представления Лавкрафта резко отличаются от того, во что они превратились в сознании последователей потока, рожденного им. Как Кроули превратился в предтечу многих мрачных течений, так и Лавкрафт инициировал то увлечение «хаосом», которое имеет так много носителей сегодня.

Отметим, что с точки зрения Традиционной Магии, Лавкрафт описывал темную сторону сновидений — мира потенциальной реальности, где существуют (точнее, могут существовать) как конструктивные, так и чрезвычайно деструктивные силы и проявления.

Независимо от того, как мы относимся к творчеству и прозрениям Лавкрафта и его теории потенциального хаоса, необходимо признать его талант и способности к перераспределению Силы, а главным уроком для каждого мага в этой истории должна стать уверенность, что он также способен создать свой жизнеспособный Миф и действовать в нем – в том случае, когда ни один из существующих Мифов не удовлетворяет его индивидуальности.