Нет дестрактора более опасного, чем когда человек берет на себя роль судьи. Не обладая полнотой знания, не видя всех взаимосвязей, причин и следствий какого-либо явления, стремление к восстановлению справедливости, уравновешиванию, превращается в путь увеличения боли и страданий.

Древние греки именовали духов возмездия Аласторами, и рассматривали их как форму проявления Эриний – богинь возмездия. Существует множество легенд о том, как эти духи мстили за различные убийства и злодеяния. Как обобществленный образ, Аластор считался одним из коней Аида – то есть – средством передвижения Бога смерти.

Древние римляне переняли это представление о духах – мстителях, несущих смерть и мучения.

Однако уже  у Эврипида Аластор — не просто дух-мститель за преступление, прежде совершенное, а злой дух, соблазняющий к преступлению, а затем и вообще дух беды, гибели.

В средние века сила Аластора была переосмыслена и представлена в более космическом проявлении – образе Адского палача.

Именно в этом ключе его описывает Ж. де Планси в своем «Инфернальном словаре»:

 «Аластор – жестокий демон, верховный палач адской монархии. Действует он как неотвратимый мститель…»

Кроули, правда, несколько романтизирует образ Аластора, читая его имя, как своё – Алистер, и называя его «Духом одиночества».

Однако сила, описываемая образом этого духа, весьма неоднозначна, непроста, и далека от романтики.

С одной стороны, любая система, выведенная из состояния равновесия, стремится к нему вернуться, и в ней возникает соответствующая сила. Именно эта сила в её собственном смысле и рассматривается как «сила справедливости», и её определяли в образе Зевса Аластора, каравшего преступников, или ветхозаветного Яхве, повелевшего платить «оком за око».

В этом ключе «аласторами» называются «силы самобичевания», проявляющиеся в посмертии, те «адские палачи», «слуги Аида» или «свита Ямараджи», которые являются умершему как враждебные, причиняюще боль существа, хотя, фактически, они являются порождениями его собственного чувства вины и ответственности за совершенные «злодеяния».

Как и многие другие силы Посмертия, аласторы — это одновременно существа и сущности, духи и иллюзорные видения, и, хотя в них можно разглядеть собственную волю и намерения, они порождены именно кармическими отпечатками существ, проходящих развоплощение.

С другой стороны, будучи искаженной, эта сила превращается в стремление доставлять страдания, и это стремление очень нередко проявляется в человеческом мире.

Когда в переполненном вагоне метро люди толкают друг друга, это далеко не только стремление «восстановить равновесие», — «меня толкнули, и я толкну в ответ». На деле нередко бывает, что толкают намеренно, не с целью «возмездия», а просто из желания причинить боль, из агрессии и жестокости, лишь маскирующихся под «справедливость». Куда большие масштабы это стремление приобретало во времена массовых репрессий или войн.

Именно эта сила – жестокость ради жестокости, скрытая под благовидным предлогом – и описывается образом «адского палача».

Аластор – это не просто садизм, не просто удовольствие от чужой боли, это «освященный садизм», садизм, оправдываемый «благими целями».

Отследить в себе эту силу бывает очень непросто.

Как отличить «благой гнев», действительное стремление к справедливости, от влияния Аластора, от стремления причинить боль?

В этом ключе можно вспомнить известное изречение Будды:

«Ненависть не уничтожается ненавистью, а лишь приумножает её…»

Гнев, как проявление огненной стихии, свободен от зла и ненависти, его целью не является увеличение страданий.

Маг – не елейное существо, блаженно улыбающееся своим противникам. Но маг – и не злобный мститель, наслаждающийся чужой болью.

Любая чужая боль для мага мучительна, даже более мучительна, чем своя собственная, и он всегда, каждым своим действием, стремится уменьшить количество страданий в мире.

Маг не берет на себя роль судьи, не пытается оценивать чужие действия и «карать недостойных». Его битвы – битвы за свободу.

Только тогда, когда его действия уменьшают общее количество страданий в мире, маг может считать себя эффективным воином.

И избегать проявлений жестокости, избегать причинения боли – означает именно движение к свободе, поскольку означает свободу от Аластора.