Среди всех законов, передающихся в легендах и сказаниях о фейри, один стоит особняком — запрет на Имя.

Во всех культурах, сохранивших живую традицию общения с потусторонними силами, существует представление о магической силе имени.

Однако в фольклоре Британских островов, Скандинавии, Галлии, у финно-угорских и сибирских народов можно обнаружить наиболее четкое табу: «Никогда не называть своё имя в присутствии фейри, и не произносить их имена — если они тебе известны».

Особенно это запрещалось делать в межмирье: «Не называй своё имя в стране фейри». Типичный сюжет рассказа говорит, как герой по неосторожности называет своё истинное имя — и теряет свободу. Однако это – важный урок о магии имени, о силе самоидентификации; фейри не крадут душу — они зеркалят, и если ты сам отдал ключ — они проверяют, как ты с этим справишься. Для них очень важно понимать, что «истинное имя» — суть, и небрежное обращение с ним — утрата силы.

Это табу имеет не только ритуальное значение, но и глубокие психологические, онтологические и магические основания.

Мы уже не раз говорили, что Имя – это воплощение Логоса, одна из форм существования и способов взаимодействия. С точки зрения Магической традиции Имя одновременно выполняет и 1) фиксирующую функцию: оно определяет сущность через слово, и 2) вызовную: позволяя обращаться к ней в контексте обряда или магического действия, и 3) связывающую: через него устанавливаются каналы контакта, в том числе энергетического.

Иными словами, имя структурирует поток сознания, процесс или объект, делает его определённой формой в аспекте смыслов и сил. Названное, именованое — обретает форму, становится наблюденным, фиксированным.

Это, конечно, важно в повседневной реальности, но вместе с тем – и опасно  в пластичных, нелинейных, «живых» межмирных пространствах, где сама структура сознания подвержена непрерывному течению, трансформации.

Мы уже не раз отмечали, что фейри — это существа, живущие не в жёстких формах; их природа — изменчива, многомерна, гибка. Они могут менять облик и пол, способны существовать одновременно в разных формах, исчезать, становиться светом, животным, или и вовсе — мелодией. Фейри — неизмеримы. Их тела — игра света, ветра, магнетизма и духа. Их границы — условны. Их суть — множественность. Именно поэтому попытка назвать их по имени воспринимается как насилие — как желание зафиксировать текучее, зажать свободное в определение.

Для них имя — это священное, сакральное слово, заклятие, а не пустой звук или подарок. Вот почему в легендах так часто звучит: «Если ты узнал их истинное имя — они исчезнут, или рассердятся, или подчинятся».

Другими словами, в межмирье имя = форма = власть. А любая попытка власти над фейри разрушает саму возможность контакта с ними.

Аналогичным образом, когда человек входит в межмирье, или вообще – в пространство фейри (во сне, трансе, в скраинге или магическом ритуале), он переступает границу мира фиксированных форм. Он оказывается в гиперпространстве, где форма определяется восприятием, мысль может материализоваться, а его идентичность — текуча и зависит от намерения.

С такой точки зрения понятно, что любое произнесение своего имени в таком пространстве — это акт самофиксации. Мы уже говорили, что фейри существуют на уровне энергии и мета-форм. В таких средах всё, что именуется, «счисляется», определяется — становится реальностью. Поэтому, сказав: «Я — такой-то», человек буквально создаёт себя таким — и больше не можешь быть иным. А это, с точки зрения фейри, — опаснейшее ограничение.

Это делает существо чрезмерно уязвимым, а фейри (особенно Неблагие) получают «ключ» к самому ядру его психики. Кроме того, имя связывает существо с его «мирской», прежней формой — и тем самым препятствует адаптации, превращению, обучению, что также может привести к искажению сознания: если былая форма была непрочной, фейри могут её «подменить» — не злонамеренно, а как акт «исправления».

Особенно опасно это в пространствах типа TEX, RII, LIN, где пространство активно взаимодействует с внутренним содержанием путника.

Вместо имени практики взаимодействия с фейри рекомендуют говорить в образах: «Я идущий в тени», «Тот, кто ищет песню», «Безымянный», «Шепчущий в сумерках», использовать ритуальные формы, в которых субъект не называет себя, а действует символически, настраиваться на внутреннее звучание, без четкой вербализации.

А чтобы обращаться к фейри, вместо имени используются описания и эпитеты: «Та, что стоит у пруда», «Он, что танцует в кольце», знаки: жест, образ, цветок, музыка, а иногда – и просто внутренние импульсы: фейри воспринимают намерение и отклик, а не звук. Такой способ уважает их тайну и открывает пространство для контакта.

Фейри — существа тонкой чувствительности. Им не нужно имя, чтобы узнать суть существа или явления, а вот произнесенное имя может помешать им воспринять существо правильно.

Таким образом, табу на имя в межмирье — это механизм бережного взаимодействия с иным уровнем бытия, где форма и слово — это магические действия, инструменты создания и изменения реальности.

Поэтому в пространствах фейри человек — не имя, не маска, не роль. Он  — звучание, образ, поток сознания и волна намерения. И только если он входит без имени — он свободен, мультивариантен.

А вот если фейри назовут существо — это имя будет истинным, но только на этот миг, в этом отражении, в этой части сновидения. В этом случае имя — не коллапс, а плод взаимодействия. Оно не «фиксирует» суть, а высвечивает одну грань в контексте их мира.

И потому, входя в Промежуток, будь безымянным, как ветер, но цельным, как дыхание.