В отличие  от многих путей развития сознания, Магия не направлена на его обезличивание и растворение во всеобщем океане, но, наоборот, настаивает на необходимости максимальной индивидуализации.

Такой, на первый взгляд, парадоксальный подход вполне логично следует из направленности Магического подхода на актуализацию потенций индивидуальной Монады, которая таким образом движется к своей полной реализации.

Именно Монада является для воспринимающего относительного сознания той конечной реальностью, дальше которой оно принципиально не может шагнуть, и дальше – либо провозгласить, что «Атман есть Брахман», либо – отрицать субстанциональность атмана как такового, либо – просто поставить на этом троеточие, понимая, что конечная реальность все равно принципиально непостижима.

Маг принимает в качестве рабочей гипотезы третий вариант, и исходит из того что в его практической деятельности  любое мистическое озарение, любое ощущение всеединства и всепроникающего сознания заканчивается либо смертью – и тогда его продолжение выходит за пределы дискурса магии, либо – коагуляцией сознания обратно в индивидуализированную форму, — и тогда именно эта форма является той основой, на которой может строится фундамент развития сознания.

Другими словами – для мага принципиально не важно, чем окажется Монада при своей полной реализации – иллюзией, пустотой, аспектом божества либо – самим Великим Духом, Абсолютом, важно лишь достичь этой полной реализации, а «что с этим делать потом – потом и разберемся».

Маг, будучи максимально прагматичным человеком, понимает, что его текущее состояние ограничено и несвободно, поэтому он решает прежде всего покончить с этой ограниченностью и несвободой, а уже потом – мечтать о горнем.

Поэтому маг исходит из того, что раз в основе его сознания лежит индивидуальный дух – именно его и следует развивать, именно его потенции и следует реализовать.

Маг исходит из того, что раз Великий дух познает себя бесконечным количеством способов, каждый из которых уникален и индивидуален – то эта индивидуальность ценна и важна, чем бы в конечном итоге она не оказалась.

И хотя иллюзорность личности и ее непрочность для мага очевидна, считать ее абсолютно лишней на уровне воплощенного существования  маг считает нерациональным. Точно так же, как сознание для своего проявления использует опору на тело как актуальный инструмент познания, индивидуальность может опереться на личность, в случае, если эта личность максимально гармонична сама по себе и максимально соответствует этой индивидуальности. Поэтому маг стремится не столько к отказу от личности, сколько – к ее гармонизации и совершенствованию, не забывая, что она – лишь временный инструмент сознания.

Всем  хорошо  известно, что «каждый воин, избавившийся от личной истории, имеет длинную историю о том, как он избавился от личной истории», а каждый воин, свободный от «чувства собственной важности», просто переполнен важностью от отсутствия у него собственной важности. Поэтому маг не стремится наращивать гордыню от своей «безличностности», он просто пытается быть гармоничным, то есть – не испытывать внутренних трений, помех в движении, и минимизировать эти помехи извне.

Да, маг стремится реализовать свою волю; да, маг нацелен на свое развитие, и в этом – его эгоизм. Но маг и не думает считать, что его воля (если это – действительно его воля) может противоречить или вообще отличаться от воли Великого Духа, или что его развитие не означает развития мироздания вцелом. Наоборот, маг считает, что лучшее, что он может сделать – это выполнить волю Великого Духа, познающего Себя через индивидуальность мага, его уникальным способом, его уникальным путем. Не отрывая себя ни в коей мере от единства сущего, маг и не стремится отрицать ценность индивидуальности, по крайней мере, до тех пор, пока потенции этой индивидуальности не полностью реализованы.