«Один владел и тем искусством, которое всего могущественнее. Оно называется сейт. С его помощью он мог узнавать судьбы людей и еще не случившееся, а также причинять людям смерть, потерю души или удачи, а также отнимать у людей ум или силу и передавать их другим«. (Сага об Инглингах)

Мы уже говорили, что изначально сейт был искусством ванов, а в Асгард его занесла Фрейя.
В сагах упоминаются три основополагающие черты, характеризующие сейт: 1) высокое сидение, или платформа, на которой находится практикующий(ая); 2) использование особых песен для вызывания транса или для обеспечения помощи со стороны духов; 3) связанность с сексуальной «неприличностью» (ergi).

На основании этих черт часто проводят аналогии сейта с шаманизмом, или даже называют сейт северным шаманизмом. Это, однако, представляется не совсем корректным и потенциально опасным допущением, поскольку провоцирует привнесение в сейт других, свойственных шаманизму, особенностей, затрудняя восстановление самого искусства сейта. В северной литературе встречаются другие типичные элементы шаманизма, например, обретение обличия животного для получения информации или для битвы —  но они никак не связаны с сейтом. В северной традиции название Древа — «Иггдрасиль» — переводится как «скакун Одина». Однако перемещение по Иггдрасилю также никак не связано с сейтом.

Снорри Стурлуссон отличает умения Одина подобного рода от знания Одином сейта. Автор «Саги об Эгиле» называет Гуннхильд hamhleypa (скидывающей шкуру), когда она превращается в ласточку, чтобы отвлечь Эгиля от написания драпы, но не в практике сейта, как это он делал ранее в саге. Слово «сейт» ни разу не используется в связи с изменением обличья или внетелесными путешествиями, не говоря уже о путешествиях в Нижний или Верхний Мир.
Также не наблюдается связи сейта с лечением, возвращением души, или направлением умерших. За исключением нескольких поздних саг о героях, мы не находим особых упоминаний о том, что в практики сейта входило искусство заклятий или целительство.

Нет и травматических инициаций, обычных для шаманизма. Нет упоминания о необычных физических достижениях практиков сейта, свойственных шаманам, которым во время транса не страшен ни огонь, ни холод, ни острые предметы.

Современные исследователи нередко считают оборотничество неотъемлемой частью сейта. Подобная боевая магия активно использовалась берсеркерами и им подобными воинами-шаманами. Войдя в особый транс, воин становился нечеловечески сильным, ловким, совершенно не чувствовал боли, подобно яростному животному. Найджел Пенник предположил, что большинство практик сейта основывалось на тотемической магии; отсюда, возможно, возникло поверье о преображении воина в медведя, волка или кабана.

Вместе с тем, хотя практика выхода из тела в форме животного, как людьми, так богами и ётунами, накидывание оперений дисами, часто встречается в северной традиции, она никак не связана с сейтом. Иногда даже оборотничество происходит непроизвольно, как в случае с дедушкой Эгиля, который был вынужден рыскать в обличие волка после захода солнца. Они не ищут знаний в иных мирах, они не возвращают души, они не направляют умерших. Их даже не считали угрозой для обычных людей.

Активное воздействие сейта состоит только в действии на души других людей, на части душ, или на сознание людей. Он способен причинить психологические неудобства или даже смерть, но не способен, например, изменить погоду, затушить огонь, поднять или усыпить мертвеца, защитить в битве воина и другие умения, обычные для гальдор-магии.

Описание наиболее жестокого воздействия сейта встречается в «Ynglinga Saga», где сейдкона Хульд преследует Ванланди, насылая на него кошмары и сводя с ума; затем она при помощи заклятий ломает ему ноги и скручивает шею. Подобным образом действовали сейдмад Торгрим («Gísla saga Súrssonar»), королева Гуннхильд («Egils Saga»); так же Тордис заставляет Гуннара заплатить вергельд за убитого брата («Gunnars Saga Keldugnupsfifls»).

В традиционных источниках использование сейта практически всегда связано с чем-то зловещим; несколько исключений имеют место, когда сейт связан только с предсказаниями.
Это слово используется только для описания магических действий в специфический момент, когда с целью воздействия на внешние силы должно быть пропето особое заклинание. Существует отчетливое отличие магов сейта от предсказателей, получающих знание изнутри, и от королей и тулов, использующих врождённую способность транслировать волю и мудрость предков. Провидческий аспект сейта включает призывание духов, которые удерживаются с помощью особых заклинаний. Эти духи затем открывают своё знание будущего вёльве. Это также подтверждается сведениям саг, например, в «Саге Одде Стреле» есть эпизод, когда для сейта было необходимо особое заклинание, и знающая его женщина была найдена с большими трудностями. «Многие духи явились теперь. Любо им было слушать песню, а раньше они хотели скрыться от нас и не оказывали нам послушания. Мне теперь ясно многое из того, что раньше было скрыто и от меня, и от других». В сагах об Одде Стреле и о Хрольве Жердинке волшебницы прямо называются сейдконами. При этом в скандинавских сагах слово «сейт «иногда используется как для описания конкретного сакрального действа, так и конкретного места исполнения обряда.

Заклинания гальдра обычно описываются словами, имеющими значение петь (gala syngja), в случае сейта это неизменно глаголы значащие говорить, проговаривать (kveda). Само заклинание называется речь (kvaedi), или мудрость (frdi). Заклинание гальдра несёт в себе магию само по себе, и исполняется главным творцом магии; заклинание сейта произносится практикующим только если нет другого выхода. Заклинание сейта исполнялось и женщиной христианской, а значит, не всегда требовало ни специальных магических умений, ни особого состояния сознания.

Встречается еще одно свидетельство использования сейда — когда Турид Сундафюллир во время голода в северной Норвегии призывала рыбу в сети («Landnámabók»); однако здесь техники сейта могли спутать с бытовыми шаманскими практиками финнов, описанными в «Истории Норвегии» (поскольку Халогаланд, место действия саги, граничит с территорией, где в то время обитали финно-угорские племена).

О функциях женщин в Нордической Традиции известно очень мало, и можно легко ошибиться, пытаясь их реконструировать. Наиболее известные — это вёльвы и сейдконы.
Различие между вёльвой и сейдконой трудно установить, так как и те, и другие занимались прорицанием и магией. Считают, что сейдконы практиковали более мрачный сейд и что их страшились в большей степени, чем вёльв, которые были более почитаемыми членами социального сообщества, ибо, с его точки зрения, были колдуньями, действовавшими ему во благо и во исцеление.

Итак, можно утверждать, что сейт — это один из способов погружения в трансцендентную реальность бессознательного, в Лоно Великой Матери с целью отыскания там путей решения различных задач — предсказательных, иногда — нападений, но в любом случае — манипуляций с душой, психикой — либо самого пратикующего, либо — другого человека.

Поэтому сейт и его трансовые техники, на самом деле,  гораздо ближе техникам осознанного сновидения, чем шаманским путям, и, фактически, может быть рассмотрен именно как сновидение-наяву.