Мы живем в мире, где многие общества не имеют или утратили культуру любви к детям. Для значительного количества семей в таких обществах ребенок – лишь продолжение эгоизма его родителей, элемент «семьи» как социально одобряемого и общественно оцениваемого института. В этих семьях в ребенке ценится покорность родителям, соответствие социальным нормам и стандартам, он выступает как предмет гордости и элемент соревнования (у кого лучше, успешнее, красивее и т.п.).

В результате ребенка не приучают распознавать и ценить свою индивидуальность, он вырастает с убеждением в том, что любовь и одобрение общества нужно заслужить, выполняя требования и подгоняя себя под социально принятые и одобряемые критерии. Ребенку даже в голову не может прийти, что его могут любить «просто так», не за что-то и не почему-то, а просто как уникальную и неповторимую единицу, главная ценность которой – именно в ее индивидуальности. Когда в период подросткового «бунта» и поиска самоопределения такой ребенок пытается найти «свое место», он, не имея навыка идентификации самости, не идет дальше простого противопоставления, которое, конечно, без труда подавляется, и искалеченный дух, так и не родившийся в себе самом,  прочно запирается в темнице нереализованности.

Со временем роль родителей занимает государство и правительство, и ребенок, выросший как инструмент самоудовлетворения отцов и матерей, начинает стараться понравиться «власть предержащим», чувствует себя средством для обеспечения их благополучия, не видя своей самостоятельной цели и ценности.

Так формируются целые культуры «нелюбви», в которых индивидуальность обесценена, а конфромизм, напротив, приветствуется и поощряется.

При этом общества, построенные на обесцененной индивидуальности, тем не менее, всегда образом культивируют чувство отдельности: все попытки социальной адаптации, построенные на подавлении уникальности единичного существа, заканчиваются лишь имитацией общности, «поддельным единством». Человек, не приученный ценить свою уникальность, не видит и не ценит уникальности других, а потому за внешней  «социальной общностью» культур нелюбви всегда стоит внутреннее отчуждение, подавляемая агрессия и более или менее завуалированная борьба «за место под солнцем».

В результате в обществах формируются две группы: конформистское большинство, слепо следующее навязанным идеям и ретранслирующее «спускаемые» социальными водителями нарративы, и – сверхкомпенсирующие нарциссы, которые имитируют любовь, подделывая под неё простой гедонизм. Первая группа составляет инертную массу, легко управляемую и готовую смести любого, не соответствующего ее представлениям о «нормальности». Вторая группа путает любовь с самолюбованием, компенсируя «недолюбленность» родителями фантазиями о «любви божией», «лучиках добра» и тому подобными суррогатами.  Простым критерием, который позволяет понять, что эти идеи – лишь сверхкомпенсации, фантазии, заменяющие реальные потоки энергии, является бесконечный эгоизм этих «адептов вселенской любви». Они обычно начисто лишены сострадания и внутреннего чувства реальности хоть кого-то, кроме их «просветленных» особ.

К сожалению, для человека, выросшего в подобной культуре, но желающего действительно изменить, исправить, перенаправить сформированные в нем девиантные потоки энергии, нет простого решения. Всю ту энергию, которую должны были затратить его родители, формируя в нем чувство собственной ценности и уникальности (наряду с такой же абсолютной ценностью и уникальностью других), ему придется потратить самостоятельно, шаг за шагом приучая себя видеть сущностные и естественные особенности своего сознания, не подстраивая его под чужие критерии, но и не впадая в противопоставление.

Задача человека, стремящегося к «исправлению в любви» — не впасть во фриковость или нарциссизм, учиться распознавать и признавать ценность любой индивидуальности, культивировать в себе эмпатию и активное, деятельное  сострадание.

Только тогда, когда мы научимся не «любить себя такими, как мы есть» (поскольку это модное выражение означает лишь самоконсервацию в гнилых проявлениях испорченной психики), но – «любить себя такими, какими мы можем быть», научимся находить и поддерживать в себе проявления любви и сострадания, свою чистую изначальную природу, не потому, что это «правильно» или «хорошо», но – потому, что это – естественно, мы сделаем первый шаг к исцелению нашего духа. Вторым же шагом должно быть точно такое же признание ценности любой другой естественной и здоровой индивидуальности, независимо от того, насколько она отличается от нашей собственной. И помимо этого, следует искоренить в себе привычку искать «одобрения родителей», перенесенного на любые суррогаты – государство, религию и любые другие социальные институты.

Последними словами, сказанными при жизни Буддой Шакьямуни, были: «Будьте светильниками сами себе, и идите в своем свете«. С одной стороны, это высказывание делает упор на индивидуальность, а с другой – на светоносность. Поэтому если мы хотим следовать по пути Просветления, мы должны задавать себе два вопроса: 1) Помню ли я о своей индивидуальности и ее ценности? и 2) Несу ли я свет, светлее (и теплее) ли от меня окружающим?