Среди дестракторов, ограничивающих развитие человеческого осознания, видное место принадлежит моделям поведения, навязываемым общественным сознанием своим членам.

Магический миф, со свойственной ему последовательностью, возводит эти дестракторы к мощным потокам разрушительной энергии, проявляющейся в равной степени в макро- и психокосмосе и воплощенной в зловещих фигурах демонических существ.

При этом идея «демоничности» включает не только представление о «испорченности» силы таких существ, но и их хищный характер. Иными словами, ограничения, накладываемые демонами на человеческое сознание, направлены на рассеяние энергии и её отток в темные миры.

Одним из важнейших, с точки зрения его влияния на человеческий мир, демонов, является Гаап.

Хотя формально этот дух и является лишь частным проявлением древнего мрачного божества Маймона (правителя силы владения), он имеет и важное собственное проявление, о котором Лемегетон говорит:

«Он делает людей невосприимчивыми и неосведомленными…»

Говоря иначе, та зашоренность сознания, которая делает его полусонным, но при этом – чрезвычайно агрессивным, — и является проявлением Гаапа на уровне психокосмоса.

Гаап – один из самых больших любителей жертв – он требует от людей отказа от самого ценного, что у них есть – любви, свободы, а взамен  даёт тупое ощущение собственной важности, часто даже четко не оформленное в сознании.

Как часто можно наблюдать это проявление среди людей: тупое, ограниченное и агрессивное существо, нацеленное на подавление окружающих – вот типичный образ сознания, одержимого Гаапом. Такие люди отличаются грубостью психики, интеллектуальной ограниченностью, слепой мощью яростных разрядов. Сознание приносит в жертву Гаапу свою пластичность, и образующаяся система отличается большей или меньшей прямолинейностью. Прямолинейность эта противоположна раздумью, сомнениям.

Прямолинейность сознания такого человека сказывается также в том, что ему трудно понять, что люди, думающие иначе, чем он, могут быть тоже по-своему правы. К примеру, он любит есть молча и требует, чтобы все за обедом сидели, как рыбы; он не любит помидоры и убежден, что любят их только люди с дурным, извращенным вкусом.

Гаап лишает сознание двусмысленности и, значит, чувства юмора; образующееся мышление вязко, обстоятельно, трудно переключается с одного предмета на другой, не склонно к разумным компромиссам.

Такой человек редко сомневается в своей правоте, всякое иное отношение к событию, предмету считает неправильным, а то и вредным. Убеждать его в противном – только зря тратить время и даже озлоблять его; он удивительно неспособен понимать, воспринимать доводы, противоречащие его суждениям: игнорируя противоречия, замечает лишь то, что подтверждает его слабую мыслительную линию.

Часто Гаап придаёт сознанию любовь к власти — такую, что люди способны получить от нее тиранически-садистическое удовольствие

(«Гаап может предоставлять служебных духов (familiers), находящихся в услужении у других Магов…!).

Быть может, с этим связан и нередкий их интерес к истории, историческим книгам («кто как когда взял власть и как властвовал»).

При всем этом одержимый Гаапом нередко с успехом, по обстоятельствам, скрывает свои асоциальные личностные качества за маской благообразия. В одних случаях эта маска отличается ханжески-коварной утонченностью, пропитана лестью, хитростью, сахаром, угодливостью. В других случаях, грубых, не тонких, одержимость выражается в нотациях, которые человек читает своим подчиненным или домашним, восхваляя себя самого. Например, занудливо упрекает сына, что тот получит тройку при такой обеспеченной жизни, которую создал ему отец: «Я в детстве своем жмых ел вместо хлеба, суп из травы и учился на отлично, а ты такие большие котлеты уплетаешь, а получаешь тройки!» Упрекая других, такой одержимый при этом порой весьма нечист в своей личной жизни.

Такой одержимый обычно склонен жить не столько духовной жизнью, сколько так или иначе жизнью влечений – удовольствием пищевым, сексуальным, сладостью власти. Коллекционирование марок у него часто основывается не только на склонности все аккуратно разложить по полочкам, но и на желании иметь такие марки, каких ни у кого больше нет, «чтоб завидовали».

Тем не менее, такой одержимый может и должен держать себя в рамках сносного поведения. Потому жалостливое отношение к одержимому как к больному, не способному владеть собой, вредно как для него самого, так и для его окружающих, точно так же, как и в случаях хронического алкоголизма.

Как и в остальных случаях одержимости, демон не выдерживает прямого луча сознания, направленного на него, и уходит, будучи четко освещен Белым светом.

При этом одержимость Гаапом обычно не поддаётся прямому экзорцизму в силу древности и изощренности самого демона, поэтому все усилия экзорциста должны быть направлены на увеличение осознанности в самом одержимом, если изгнание из него демона по каким-то причинам целесообразно.