Если рассматривать предания о Волшебных народах (Иис Ши, Aos Sí) в исторических реалиях, становится понятно, что в мирном сосуществовании с этими существами жили неандертальцы и денисовцы (гиперборейцы и лемурийцы), тогда как кроманьонцы принесли конфликт, приведший в итоге к вытеснению Волшебных народов в межмирье.

Аборигены Европы, неандертальцы, жили в гармонии с окружающей средой, не стремясь её кардинально изменять. Их образ жизни был кропотливым, устойчивым и глубоко укоренённым в ритмах природы. В этом отношении они были гораздо ближе к народам фейри, чем кроманьонцы с их постоянной тягой к преобразованию реальности.

Неандертальцы не пытались искажать природу, они верно следовали её ритмам. Их технологии, хотя и были простыми и малоэффективными, не менялись тысячелетиями. В отличие от кроманьонцев, которые быстро адаптировались к новым условиям, неандертальцы жили в таком мире, каким он «дан», принимая его как неизменную реальность. Они не вырубали леса, не строили крупных поселений, не занимались массовым истреблением животных. Их охота была продуманной и ответственной – они не убивали больше, чем нужно для выживания. И именно эти четры – минимальное воздействие на окружающую среду – делали их «не опасными» и неагрессивными для Волшебных народов.

Неандертальцы не создавали крупных поселений – они жили в небольших, но сплочённых родовых группах. Это соответствовало модели «незримого народа», который существует в лесах, горах, пещерах, не нарушая естественный порядок. Они редко встречались с посторонними, что способствовало глубокому уважению границ и избеганию конфликтов.

В то же время, неандертальцы отличались глубокими социальными связями внутри своей группы, и не стремились к агрессивному расширению территории. Их поведение было довольно спокойным и предсказуемым, что снижало вероятность столкновений с Волшебными народами. Они не стремились расширяться и захватывать новые территории и жили в одних и тех же местах, которые традиционно занимали веками и тысячелетиями. Это соответствует и чертам характера фейри как народа, который «не терпит чужаков», но уважает тех, кто следует установленным правилам.

У неандертальцев существовали определенные простые религиозные и духовные представления, но они были тихими и созерцательными, без стремления навязывать свою религию или власть окружающему миру.

Кроманьонцы же, с их развитым абстрактным мышлением, воспринимали Волшебные народы как угрозу, пытались подчинить или, по крайней мере, изгнать их.

Неандертальцы старательно заботились о больных и раненых, что указывает на их глубокую эмпатию. Именно эта черта делала их более склонными к мирному контакту с Волшебными народами, чем к конфликтам и противостояниям.

Рассказы о Волшебных народах часто подчёркивают, что они не любят лжи и хитрости, но ценят честность. Неандертальцы были прямолинейными и честными, в отличие от кроманьонцев, которые проявляли хитрость, были склонны к манипуляциям и отличались стратегическим мышлением.

Мы уже говорили, что, приход кроманьонцев был воспринят Волшебными народами как угроза, поскольку они изменяли среду, расширяли свои ареалы и сферы влияния и были более агрессивными в своих методах. Кроманьонцы привнесли огонь цивилизации, который одновременно осветил мир и сжёг старые, укоренённые порядки.

Мы обсуждали, что сознание фейри можно представить как искусство невмешательства и взаимодействия с уже существующими потоками, и сознание неандертальцев можно рассматривать как естественное продолжение этого принципа в мире физического существования. В отличие от кроманьонцев, которые создавали новые структуры, технологии и изменяли среду, неандертальцы жили внутри естественного порядка, следуя его законам. Это сближает их восприятие мира с даосскими принципами У-вэй (无为, «недеяния«), согласно которым гармония достигается через интуитивное следование естественному течению вещей.

Неандертальцы, в отличие от кроманьонцев, не пытались перестроить мир под себя. Они не формировали новые вихри и векторы, как это делали кроманьонцы, а кропотливо укрепляли существующие потоки — как в природе, так и в своей культуре.

В то время, как фейри чувствуют энергию и текут с ней, неандертальцы интуитивно следовали этим потокам на уровне выживания и быта, не изменяя, а лишь встраиваясь в ритмы природы. Они воспринимали мир как нечто неизменное, в котором человек — не центр, а часть общей системы.

В отличие от кроманьонцев, чья магия и искусство создавали новые формы и символы, неандертальцы гораздо глубже ощущали потоки окружающей среды и приспосабливались к ним. Их связь с миром была более тактильной и физической, чем символической — не через абстрактные символы и ритуалы, а через непосредственное ощущение тепла, холода, ритмов воды, земли, движения зверя.

Другими словами, если кроманьонцы использовали абстрактное мышление, чтобы понять и покорить природу, то неандертальцы чувствовали её физически. Они были очень восприимчивыми к изменениям в погоде, вибрациям земли, движениям животных — так же, как фейри чувствуют потоки в мире. В этом смысле они были хорошими следопытами, охотниками, собирателями, которые чувствуют и используют энергию, но не борются с ней.

Это объясняет, почему их взаимодействие с Иис Ши было мирным — они не ломали мир, а были его частью, как животные, деревья, камни.

Если фейри «управляют потоками«, то неандертальцы «следуют потокам«, а кроманьонцы «создают новые потоки«. Именно это объясняет мирное сосуществование первых двух и конфликт третьих как с неандертальцами, так и с фейри.

Еще одним видом Homo, также относительно мирно сосуществовавшим с фейри, были лемурийцы/денисовцы. Если неандертальцы (гиперборейцы) были теми, кто естественно вписывался в потоки природы, а кроманьонцы (атланты) — теми, кто перестраивал мир под себя, то денисовцы (лемурийцы) занимали промежуточное положение между этими крайностями. Их психология не базировалась на чётком разделении реальности и сна.

Именно поэтому о лемурийцах можно говорить как о «народе сновидения»: они жили в мире, где граница между видимым и невидимым еще не стала жёсткой. Их сознание было более образным, ближе к шаманскому состоянию сознания, чем к структурированному рациональному мышлению.

По преданиям, лемурийцы обладали высокой сенсорной восприимчивостью, что делало их способными воспринимать тонкие слои реальности, которые кроманьонцы просто игнорировали. Этот тип сознания известен традициям аборигенов Австралии, которые говорят о «Времени Сновидений» как о реальном состоянии мира, а не о выдумке или фантазии.

Поскольку денисовцы не разделяли мир на «физический» и «духовный», и существовали на границе этих двух сфер, в их сознании духи, природные существа, сны, энергия окружающего мира — всё было слито воедино, что и описывается как мир Лемурии, где «Боги ходили среди людей«.

Если неандертальцы воспринимали Иис Ши как естественных соседей, то для денисовцев они были как бы «собственной тенью», частью себя, которая одновременно внутри и снаружи. В отличие от кроманьонцев, которые вытеснили Волшебные народы, и неандертальцев, которые сосуществовали с ними, денисовцы вообще не видели границы между собой и Иис Ши.

Можно сказать, что их шаманы, их старейшины «были фейри» в некотором смысле, поскольку разница между человеческой и нечеловеческой природой для них не была принципиальной. Они воспринимали тонкий мир как равноправный физическому и взаимодействовали с ним естественно, без страха и агрессии.

В этом смысле постепенное исчезновение денисовцев может быть описано как «уход Лемурийцев в мир сна«, подобно тому, как Волшебные народы ушли в межмирье. В мифах о потерянных мирах и «Золотом веке» содержатся воспоминания об их умении видеть мир в его целостности, без разделений.

Денисовцы были наиболее мистическим народом среди трёх видов Homo. Их сознание не различало миры так чётко, как это делали кроманьонцы, и они жили на границе между снами и реальностью, что сближало их с Волшебными народами.

Таким образом, если неандертальцы видели Иис Ши как соседей, кроманьонцы воспринимали их как врагов или конкурентов, то денисовцы видели их как часть себя.

В этом смысле их «уход» из мира был не столько физическим исчезновением, сколько рассеиванием в другом слое реальности, так же как Волшебные народы ушли в межмирье. С такой точки зрения можно сказать, что лемурийцы не исчезли — они просто перешли в мир, который кроманьонцы уже не могли увидеть.

Таким образом, неандертальцы следовали потокам, денисовцы сливались с ними, а кроманьонцы создавали новые, разрушая старые. Эти различия в отношении к миру определили и их собственную судьбу, и отношение Волшебных народов к ним.